«Экстремальный» ноутбук
«Ростех» планирует подписать с Минобороны контракт на поставку нескольких тысяч защищенных ноутбуков ЕС1866, предназначенных для работы в экстремальных условий эксплуатации, рассказали РБК в госкорпорации.
«Стоимость одного девайса начинается от 500 тыс. руб. Его отличительная особенность заключается в том, что вычислительное ядро компьютера основано на российском микропроцессоре «Эльбрус 1С+», — уточнили в пресс-службе «Ростеха».
Эта модель ноутбука разработана по заказу Минобороны.
Военное ведомство планирует заключить контракт с госкорпорацией; ожидается, что объем поставок составит несколько тысяч устройств в год, сообщили в «Ростехе».
РБК направил соответствующий запрос в Минобороны.
Ноутбук на российском микропроцессоре «Эльбрус 1С+» был впервые продемонстрирован на выставке «Иннопром-2018», которая проходит в Екатеринбурге с 9 по 12 июля.
Универсальный защищенный
Защищенный ноутбук ЕС1866 — разработка холдинга «Росэлектроника».
У него герметичный корпус, выполненный из сверхпрочного алюминиевого сплава для устойчивости к воздействию внешних факторов — вибрации, ударам, экстремальной температуры (от -20 до +55°С), попадания влаги, говорится на сайте «Ростеха».
Компьютер оснащен 17-дюймовым экраном и имеет габариты 41,3х34х8 см.
ЕС1866 работает под управлением российской операционной системы «Эльбрус».
При этом на него может быть установлена и любая другая операционная система, уточнили в «Ростехе».
Компьютер может использоваться как силовыми структурами, так и гражданскими — для решения задач промышленности, логистики, сельского хозяйства, оказания медицинской помощи вне медицинских учреждений и/или в условиях чрезвычайных ситуаций, заявили в госкорпорации.
Такой ноутбук сможет функционировать после ударов и падений, в условиях вибрации и соляного тумана, объяснил РБК Дмитрий Семишин, начальник сектора перспективных проектов «Научно-исследовательского центра вычислительной электроники», также участвовавшего в создании ЕС1866.
«Корпус сделан из цельного куска фрезерованного алюминия, который практически невозможно сломать», — добавил он.
Входящий в «Ростех» концерн «Росэлектроника» — пока единственный производитель в России, который предлагает ноутбук с возможностью смены вычислительной архитектуры без изменения конструктивного исполнения самого ноутбука, добавил Семишин.
Процессор и другие электронные компоненты ноутбука «недешевые», этим объясняется его высокая цена, говорит специалист.
«Кроме того, больших затрат требует изготовление такого высокопрочного корпуса», — рассказал собеседник РБК.
Он напомнил, что предыдущая модель называлась так же, но не имеет ничего общего с новой версией.
В предыдущей версии было большое количество импортных комплектующих, а этот ноутбук полностью отечественный, подчеркнул специалист.
«Эльбрус — это доверенная платформа, в которой недокументированные возможности отсутствуют. Поэтому для российских силовых структур предпочтительнее использовать максимально отечественную и максимально локализованную разработку», — подытожил Семишин.
Весомый вклад комплектующих
Защищенные ноутбуки значительно дороже обычных, отмечает руководитель направления мобильных решений группы компаний InfoWatch Григорий Васильев.
В частности, стоимость зарубежных ноутбуков с классом защиты Ultra-rugged (специализированный тип защиты) превышает $5000, говорит он. «Цена от 500 тыс. руб. за защищенный ноутбук с отечественным процессором выглядит вполне обоснованно», — считает Васильев.
При этом цена на защищенные ноутбуки производства компаний Panasonic, Lenovo и Dell, которыми пользуются военнослужащие армий стран НАТО, составляет в пересчете на рубли порядка 200–300 тыс.
Независимый аналитик Георгий Башилов поясняет, что надо учитывать объемы производства.
«Тот же Dell или Lenova производят товары для всего мира, которые расходятся огромными партиями. А «Росэлектроника» выпускает ноутбуки для специализированных задач существенно меньшими тиражами. Естественно, их себестоимость будет в разы выше», — подытожил он.
Новая Газета 06.07.2018 «Как размазать миллионы»:
«… Госкорпорация «Роснано» создавалась для продвижения в России высоких технологий, наноиндустрии и новых производств.
Ее чистый убыток за 2017 год превысил 5 млрд рублей, в предыдущие годы он был намного больше.
С 2007 года господдержка этой госкорпорации составила около 400 млрд рублей.
Но госкорпорация «Роснано» планово убыточное предприятие.
Как говорят ее руководители, вложения в новые проекты всегда рискованны.
А если не рисковать и избегать потерь, никаких инноваций не будет.
Проблема в том, что взгляды на инновации у всех разные.
И по поводу инвестиций госкорпорации нередко возникают вопросы.
В «Панамском досье» есть данные о том, как топ-менеджер «Роснано» отрекомендовал своего знакомого мальтийскому банку.
Офшорная фирма этого знакомого должна была открыть там счет и заработать на распространении инновационной мази, в разработку которой «Роснано» вложила миллионы долларов.
Любопытно, что ранее клинические исследования показали, что мазь хоть и безвредна, но мало отличается от вещества без явных лечебных свойств — то есть пустышки.
В сентябре 2011 года «Роснано» и британский инвестфонд Celtic Pharma создали совместное предприятие Pro Bono Bio (РВВ) со штаб-квартирами в Москве и в Лондоне для производства инновационных лекарств.
«Роснано» планировала вложить в него 300 млн долларов (около 19 млрд рублей) и получить чуть меньше 50% предприятия.
По такому поводу высказался даже тогдашний премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.
Он назвал проект «блестящим примером британо-российского сотрудничества в области научных исследований и разработок».
На следующий день после выпуска пресс-релиза в Великобритании хотели начать продажи первого препарата компании — наномази Flexiseq для облегчения симптомов артрита.
Затем на рынок планировалось выпустить препараты от экземы и псориаза.
А впоследствии — антигены для лечения гематологических заболеваний и антибиотики нового поколения.
Поскольку задача «Роснано» — развивать новые производства в России, компания Pro Bono Bio должна была в течение года заказать производство медицинских препаратов российским предприятиям.
В дальнейшем, совместно с «Роснано», планировалось построить фармацевтический завод.
По крайней мере, об этом говорилось в сообщении для прессы.
Там же уточнялось, что цена на инновационную мазь в России будет в два раза меньше, чем в Европе.
Волшебное снадобье
Старт продаж наномази в Великобритании в 2011 году не состоялся.
Судя по отчетам группы РВВ, на британский рынок мазь вышла намного позже.
В январе 2014 года появился пресс-релиз о том, что «Pro Bono Bio начинает продажи инновационного препарата в Великобритании».
Дэвид Кэмерон вновь не остался в стороне и мазь похвалил:
«Очень хорошо, что сегодня, менее чем через три года, первый препарат компании выходит в продажу и сможет облегчить жизнь 9 миллионов больных остеоартрозом в Великобритании».
Между тем инновационная мазь сертифицируется как «медицинское изделие».
Это не лекарство.
Вместо действующего вещества в нем используются «фосфолипидные наночастицы», которые призваны помочь больному.
До совместного проекта с российской госкорпорацией Celtic Pharma пыталась привлечь к продвижению мази как лидеров фарминдустрии (включая AstraZeneka, Pfizer и GlaxoSmithKline), так и небольшие компании.
Но инновационный препарат не вызвал у них интереса.
Несмотря на расширение географии продаж мази (сегодня — около двух десятков стран), доходы от них продолжают падать (см. инфографику).
В надежде внести наномазь в список рецептурных препаратов, за которые полагалась бы денежная компенсация, PBB несколько лет платила за клинические испытания.
Исследование подтвердило безопасность мази, «однако основная цель — статистически достоверное снижение болезненности по сравнению с контрольной группой, принимавшей плацебо, — не была достигнута», — говорится в отчете PBB.
И, например, на американском рынке, на который делали особую ставку, она не смогла получить лицензию.
Что касается России, то мазь можно купить только в интернете за 3000 рублей, доставка — «авиакурьером со склада в Берлине».
Ни контрактного производства, ни завода за шесть лет не появилось.
Но в «Роснано» не отчаиваются.
«Роснано» планомерно реализует стратегию по выводу инновационного препарата на российский рынок.
В 2017 году Pro Bono Bio подписала соглашение с одной из крупнейших в России фармацевтических компаний о продвижении продукта на рынке после завершения регистрации.
Соглашение предусматривает дальнейшее производство продукта в России на мощностях данной компании в полном соответствии с международными стандартами качества GMP.
«Мы ожидаем, что до конца 2018 года Flexiseq пройдет необходимые этапы регистрации в России и в кратчайшие сроки будет доступен на аптечных полках», — заявили в «Роснано».
Примерно таким же был пресс-релиз компании в 2011 году.
Кто пытался заработать
В «Панамском досье» среди потенциальных продавцов наномази «Новая газета» обнаружила знакомого одного из топ-менеджеров «Роснано».
В документах юридической компании Mossack Fonseca (MF), которые стали доступны благодаря немецкой газете Suddeutsche Zeitung и Международному консорциуму журналистов-расследователей (ICIJ), есть данные о мальтийской Milanco Trading Limited.
Она была создана в 2014 году «для российского клиента», чтобы продавать наномазь в нескольких европейских странах.
Фирма действительно упоминалась среди организаций, с которыми у PBB заключено партнерское соглашение о распространении продукции.
В частности, Milancо получала право распространять препараты на территории Италии.
В «Панамском досье» есть данные и о том, сколько Milanco планировала зарабатывать: она хотела покупать препараты у PBB за 8,5 евро и продавать за 13,5 евро.
Из этих 5 евро фирма намеревалась платить 2 евро в адрес Digital Marketing Dubai («за различные услуги»), еще 1,5 евро — в адрес неназванного офшора («за то, что компания представила нас PBB и помогла получить эксклюзивность с Flexiseq») и только 1,5 евро оставлять себе.
Конечным владельцем Milanco в файлах MF назван Сергей Балашов из подмосковного Краснознаменска.
Он много лет прослужил в Космических войсках, стал полковником.
К середине двухтысячных ушел в отставку и с тех пор работает инженером в компаниях, поставляющих различное оборудование.
Какое отношение он мог иметь к офшору и распространению мази?
В прошлом Балашов учился в Куйбышевском авиационном институте вместе с Владимиром Ерошкиным — отцом одного из бывших менеджеров «Роснано» Павла Ерошкина.
До 2017 года Павел Ерошкин работал на руководящих должностях в «Роснано» и связанных с госкорпорацией предприятиях.
Будучи замгендиректора «Роснано Капитал», Павел Ерошкин рассказывал журналистам о запуске PBB в 2011 году.
Он же возглавлял российские компании группы PBB и до прошлого года был директором британской PBB plc.
В телефонном разговоре Балашов подтвердил, что знаком с отцом Ерошкина.
Но после вопроса о распространении мази, в которую вложилась «Роснано», связь прервалась.
С тех пор связаться с Балашовым не удалось.
Документы MF свидетельствуют, что Павел Ерошкин написал для Балашова рекомендательное письмо, которое требовалось для открытия Milanco счета в мальтийском банке.
В письме Ерошкин писал, что работает с Балашовым уже три года и чрезвычайно высокого о нем мнения.
Павел Ерошкин, до которого удалось дозвониться, сказал, что не понимает, «в чем смысл этих вопросов», и отказался комментировать ситуацию.
Поучаствовать в освоении инновационных денег Milanco так и не удалось.
Получив рекомендательное письмо Ерошкина, банк стал задавать вопросы — о планируемой деятельности Milanco, владельцах и будущих контрагентах.
Ответов не последовало, и Milanco осталась без счета.
В 2016 году фирма была ликвидирована, так и не начав торговать.
Азиатский подход
Среди распространителей продукции PBB есть известные аптечные сети и малоизвестные фирмы, которые вызывают вопросы.
Например, Green Park Medical Ltd из Малайзии, которая через полгода после создания заключила с PBB соглашение на дистрибуцию препаратов в Юго-Восточной Азии.
И сингапурская Asiaseq Pte. Ltd, которая на своем сайте называет себя эксклюзивным распространителем продукции PBB в регионе.
Обе фирмы принадлежат одному человеку — Андрею Гарбузу.
Гарбуз назван «послом» группы PBB в июне 2012 года.
Он продвигал инновационную мазь по всему миру: дарил ее сенегальским паломникам, а затем в Малайзии запускал азиатские продажи.
В декабре 2017 года он указал в социальной сети Linkedin свою новую должность — глава PBB по Азии и рынкам сбыта.
Учитывая, что у госкорпорации «Роснано» есть доля в PBB, Гарбуз фактически стал менеджером одной из структур «Роснано».
На июнь 2018 года, по данным реестров, он все еще числился владельцем компаний-дистрибьюторов.
Мы созвонились с Андреем Гарбузом, но комментировать ситуацию он не захотел.
«Ситуация, в которой продукт компании продается через фирму-посредника, принадлежащую топ-менеджеру самой компании, — это классический конфликт интересов. Если речь идет о частной компании, то об этом должны быть уведомлены акционеры, а сами менеджеры должны такого конфликта избегать», — полагает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл Россия» Илья Шуманов.
«Если же речь идет о работнике «внучки» госкорпорации, то на нее могут распространяться нормы «антикоррупционной политики «Роснано», принятой в 2017 году. Однако она сформулирована таким образом, что дочерние и зависимые общества не принимают на себя обязательств по декларированию конфликта интересов», — отмечает эксперт.
Ускользающие финансы
Выяснить, сколько денег «Роснано» потратила на инновационную мазь, непросто.
На сайте госкорпорации эта история отсутствует.
А с 2014 года «Роснано» не указывает в годовых отчетах затраты на конкретные проекты.
Но есть еще документы люксембургской компании Fonds Rusnano Capital S.A., через которую госкорпорация переводила средства.
Изначально «Роснано» планировала вложить в проект 300 млн долларов.
Но получилось иначе.
«Средства «Роснано» в сумме 150,0 млн долларов, перечисленные в Fonds Rusnano Capital S.A. <…> еще в 2010 году, до настоящего времени в сферу нанотехнологий не инвестированы и продолжают оставаться на счетах Fonds Rusnano Capital S.A.», — говорилось в отчете Счетной палаты в 2013 году.
«Таким образом, 311,1 млн долларов США (70,7% выделенных средств), перечисленных «Роснано» в адрес Fonds Rusnano Capital S.A., не используются для целей привлечения иностранных инвестиций в совместные международные фонды нанотехнологий. Указанные средства размещаются на депозитах в иностранных банках, а также за счет указанных средств осуществляется купля-продажа ценных бумаг различных компаний, в том числе компаний «Алроса», «Эмират Айр», «Евраз Групп» и др.», — отмечали аудиторы.
Впрочем, и после заключения аудиторов 150 млн долларов оставались в отчетности компании в графе «невостребованные обязательства».
В 2016-м эта графа из отчета исчезла.
«Предположение о нецелевом использовании средств не соответствует действительности», — возражают в пресс-службе «Роснано».
Там отметили, что объем проекта Pro Bono Bio составлял 300 млн долларов.
И «Роснано» должна было вкладывать деньги пропорционально вкладу партнера — не более 50%.
Максимальный объем инвестиций «Роснано» в проект составлял 150 млн долларов (это утверждение противоречит отчетности Fond Rosnano Capital, аудиту Счетной палаты и собственному пресс-релизу «Роснано» 2011 года).
Но зарубежному партнеру не удалось привлечь инвестиции в полном объеме, поэтому госкорпорация остановила инвестиции в проект, достигнув паритетного участия.
Представитель «Роснано» подчеркнул, что госкорпорации запрещено превышать вклад партнера в соответствии с инвестиционным мандатом.
Оставшиеся средства были возвращены в «Роснано» и направлены на финансирование других инвестфондов.
Пару лет назад, дебатируя с Алексеем Навальным, глава «Роснано» Анатолий Чубайс говорил:
«С меня за патенты и фундаментальную науку спрашивать не надо. С меня за заводы надо спрашивать. В том числе и за неудачные».
Заводов в России PBB так и не построила.
Но в «Роснано» опять-таки не теряют оптимизма:
«Pro Bono Bio — пример успешной инвестиции «Роснано» в зарубежную фармацевтику с продуманной перспективой локализации уникального медицинского препарата на российском рынке. <…> Фонд Pro Bono Bio будет полностью соответствовать стратегии «Роснано» за рубежом: создание продукта мирового уровня с последующим трансфером технологии в Россию»…».